Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

христианам. В романе «Парцифаль», написанном великим поэтом Вольфрамом фон Эшенбахом в самом начале XIII века, странствующий рыцарь Гамурет Анжуйский, отец Парцифаля, встречается с сарацинской королевой Белканой, своей будущей женой:

Он знал высоких жен немало,

И та, сидевшая пред ним,

Всем королевам остальным

Нисколечко не уступала:

Ни горделивою осанкой,

Ни речью властной, ни умом.

И лишь черна была лицом[233].

Мусульманские воины в представлении поэта являлись рыцарями в полном смысле слова – отважными бойцами и благородными соперниками. Сарацин Фейрефиц повел себя весьма куртуазно после того, как Парцифаль слегка оглушил его, но сломал о шлем врага свой меч.

Язычник тут же встал с колен.

Он не спешил сдаваться в плен,

Он грозным выглядел, жестоким,

Но духом обладал высоким…

…Свойство боя таково,

Что не узнаешь: кто – кого?

(О наших думая героях,

Радею я о них обоих…)

Язычник, видимо, знаком

Был и с французским языком.

Владея им вполне свободно,

Он молвил: «Нет, неблагородно

Своим мечом рубить сплеча

Оставшегося без меча!»[234]

Вольно же было поэтам демонстрировать свое свободомыслие. Вслед за ними и некоторые представители знати также могли в угоду моде приятно шокировать окружающих. Но на деле до признания равенства христиан и мусульман было очень далеко. Какие там мусульмане – приверженцы латинской церкви даже своих восточных православных братьев считали еретиками. Робкие и редкие попытки воплотить литературные фантазии в реальной жизни мгновенно натыкались на непреодолимые преграды. Салах ад-Дин однажды уже обжегся на этом, когда в 1173 году подумывал устроить брак своего сына с дочерью императора Фридриха Барбароссы. Ему пришлось спуститься с небес на землю, когда условием свадьбы было поставлено невыполнимое требование – переход жениха в христианство.

Неудивительно, что предложение короля Англии[235] показалось Саиф ад-Дину весьма необычным и даже провокационным. Он поручил Баха ад-Дину срочно доставить письмо султану. Салах ад-Дин тоже решил, что это очередная хитрая уловка Ричарда Львиное Сердце, который вовсе не собирался предпринимать реальные шаги для заключения брака и лишь морочил голову своему противнику. Тем не менее султан принял вызов и поддержал игру. В присутствии свидетелей он официально и демонстративно согласился на предложение короля Англии, трижды четко сказав: «Да!»

Проницательный Салах ад-Дин не ошибся. Когда в лагерь крестоносцев 24 октября прибыл гонец султана с положительным ответом, Ричард с притворным сожалением заявил ему, что Жанна пребывает в страшном гневе с тех пор, как узнала о намерении брата выдать ее замуж за мусульманина. Она готова, дескать, подумать об этом союзе, но только после того, как Саиф ад-Дин согласится принять христианство.

На самом деле, предложенная Ричардом схема разрешения конфликта была очень изящной и конструктивной. Она имела лишь один серьезный недостаток – абсолютную невозможность ее реализовать в существовавших тогда религиозно-политических условиях. Предводитель крестоносцев не был настолько наивным, чтобы этого не видеть. Возобновляя переговоры, он преследовал совершенно иные цели. Определенно, Ричард лелеял надежду посеять рознь и раздуть противоречия в лагере неверных. Неудачи, которые последнее время преследовали Салах ад-Дина, могли привести к усилению соперничества между мусульманскими военачальниками. Кроме того, нарочито дружеские отношения христианского короля и Саиф ад-Дина, военные таланты и популярность которого среди знати были неоспоримы, являли собой плохо завуалированную угрозу не только власти султана, но и будущности его наследников.

К великому сожалению Ричарда, поссорить Салах ад-Дина с братом ему не удалось. Зато он сумел решить другую задачу и склонить значительную часть эмиров к мысли, что обсуждать судьбы войны и мира следует с ним, а не с маркизом Монферратским. Тем самым король спутал планы султана, в свою очередь пытавшегося сыграть на противоречиях в стане врага и довести конфликт между Ричардом и Коррадо до открытого военного столкновения.

* * *

Восстановив укрепления Яффы, Ричард Львиное Сердце обратил свое внимание на близлежащие крепости, оставленные мусульманами. 31 октября 1191 года он занял два замка в Язуре – Касаль-де-Плен и Касаль-Мойен, также разоруженные по приказу Салах ад-Дина. Их восстановление заняло у крестоносцев две недели, и все это время стычки между христианскими и мусульманскими отрядами не прекращались.

Очередной раз в критическое положение попал отряд тамплиеров, сопровождавший 6 ноября фуражиров. К нему на помощь поспешил оказавшийся неподалеку Андрэ де Шовиньи с 14 воинами, но столь малое подкрепление не смогло спасти ситуацию. К Ричарду спешно отправили гонца. Король в это время руководил строительными работами в Касаль-Мойене. Он послал на подмогу еще один отряд под командованием Роберта де Бомона графа Лестерского и Юга де Кандавена графа де Сен-Поль, в который также вошли фландрские рыцари Гийом де Кайю и Отон де Тразени. Однако графы со своими солдатами угодили в засаду недалеко от места стычки. Все указывало на то, что враг подготовил крестоносцам хорошо рассчитанную ловушку.

Узнав об этом, Ричард Львиное Сердце поспешно вооружился и сам поскакал на выручку своим людям с небольшим числом воинов. Соратники советовали королю не вмешиваться: «Спасти их не удастся. Пусть лучше они умрут одни, без вас, ибо с вашей гибелью погибнет весь крестовый поход». Услышав такие речи, Ричард переменился в лице от гнева:

Когда я просил своих любимых товарищей идти в бой, то обещал, что помощь последует. Если же я, будучи здоров, не стану защищать тех, кто мне доверился, оставаясь в бездействии в стороне, а они погибнут в мое отсутствие, то мне никогда больше не зваться королем[236].

Ричард пришпорил коня и с быстротой молнии ворвался в ряды тюрок во главе своих рыцарей. Он рубил направо и налево, отсекая руки, головы, круша черепа. От его меча пал эмир Айаз аль Мекрани. Тюрки не выдержали столь яростной атаки и бежали. Несколько человек было взято в плен, причем трое из них впоследствии перешли в христианство.

А всего два дня спустя, 8 ноября, Ричард и его доверенный слуга Стивен Торнэмский как ни в чем не бывало вели долгую беседу с Саиф ад-Дином. Переговорам предшествовал обмен ценными подарками. Эмир послал в дар предводителю крестоносцев семь превосходных верблюдов и великолепный шатер, а с собой привез лакомства и деликатесы, разнообразные напитки, достойные того, чтобы один принц мог угощать ими другого. Сначала король Англии явился в шатер к брату султана, затем оба переместились в покои Ричарда. Король вкушал блюда, приготовленные эмиром, а тот отведал европейскую пищу. Саиф ад-Дин привез с собой певицу, обладавшую прекрасным голосом и аккомпанировавшую себе на лютне. Обожавший музыку Ричард не